фандом: dgrayman
бета: Meio Dia (с 3-ей главы)
рейтинг: PG-15 по ходу повествования, NC-17 планируется.
пейринг: еще не определились
жанр: приключения, романс, детектив
©: Персонажей – Хошино, Нью-Йорк – Америке, а буквы – Кириллу и Мефодию.
ахтунг: АУ - действо происходит в США, Нью-Йорке 2007 года. Без ЧО, чистой силы и Ордена. Совсем. ООС персонажей – по авторскому желанию (и видению); слэш; сцены насилия.
саммари:
New York,
Concrete jungle where dreams are made of,
There's nothing you can't do,
Now you're in New York! ©
Аллен Уолкер считает себя обычным школьником из Бруклина, ходит в школу, на вечеринки к друзьям и меняет подработку, что бы платить за квартиру. Но никого не волнует, что там Аллен Уолкер считает или думает: в особенности нью-йоркскую мафию. Подозрительные рыжие типы, мрачные азиаты, милые девочки с хвостиками - и торговля оружием, распространение наркотиков, разборки Национального Криминального Синдиката (как звучит, а?) полиция, погони и перестрелки. И вряд ли кого-то колышет, что Аллену Уолкеру хочется спокойной жизни. Да и хочется ли ему?...
от автора: нет, он не заброшен. даже не надейтесь. просто мы взяли перерыв
Глава 6
Глава 6.
It's a very special knowledge that you've got, my friend
You can travel anywhere with anyone you care
It's a very special knowledge that you've got, my friend
You can walk around in New York
While you sleep in Penge
[q] David Bowie
На самом деле, он уже давно отвык от того, что по утрам здесь могут звучать детские голоса. Казалось бы – всего несколько лет прошло, но и за это время успела появиться привычка прислушиваться к тишине в пустом доме.
- Мама, я нашел мяч!
- Не кричи, я прекрасно тебя слышу. Не трогай его.
- Ээ? Почему?
- Потому что это чужой мяч.
- Но стари… мистер Тидолл уже старый. Вряд ли он будет играть в мяч!
- Во-первых, не старый, а взрослый. А во-вторых, положи вещь на место и иди умываться.
- Ну-у-у…
Фрой спустился по лестнице и пошел на голоса – на кухню. На голоса и на запах. Кажется, случилось невероятное: кто-то, кроме него, готовил в этом доме. Прямо на его кухне. Сейчас.
- О, ты уже проснулся. Доброе утро.
… И это была Клауд. Последняя женщина на земле, которую он ожидал увидеть за плитой, в его переднике в горошек, с забранными в хвост волосами и кусочком яичной скорлупы на щеке.
Увидев Четырех Всадников Апокалипсиса, Фрой удивился бы не так сильно.
- Это неожиданно, – признался он, обходя заляпанный мукой и чем-то вязким стол и останавливаясь рядом с Найн. Та сдула с лица мешающую прядь волос и ответила ему недоуменным взглядом.
- Что именно?
- Ты. И готовка.
Воспоминания о том, как было раньше – и что стало сейчас.
Все течет, все меняется.
Нью-Йорк, 18 января 1993 года
В баре «Велоче» было непривычно тихо. Длинное узкое помещение, набитое разнокалиберным сбродом, обычно беснующимся и шумящим, но молчавшим сейчас, было погружено в приятную полутьму, в которой бегали настороженные шепотки. Освещена была только барная стойка, тянущаяся вдоль всего помещения. Свет в плафонах едва заметно мерцал, усугубляя царящий полумрак.
Возле одного конца стойки мужчина шумно и истерически всхлипнул, давясь собственной кровью.
- Водки. Двести грамм, - стоявшая рядом девушка пренебрежительно бросила на стойку пару купюр. Бармен, пожилой негр, поспешил выполнить заказ, хотя при других обстоятельствах он бы вызвал охрану. Обычно в «Велоче» не обслуживали несовершеннолетних. Обычно.
Но не сейчас.
Когда рюмка была опрокинута, девушка облизнулась и с легкой полуулыбкой повернулась к скорчившемуся на полу человеку.
Она была красива – тонкая, изящная блондинка в открытом красном платье. На вид лет восемнадцать. В её движениях была некоторая угловатость и резкость, но это казалось естественным.
А тех, кого что-то не устраивало, приструняли маузеры К-96 в обеих её руках.
- Итак, продолжим, - носки её кожаных сапог остановились в паре дюймов от лица мужчины. Тот приподнялся на локте и попытался отползти, но тут же направленное на него дуло пистолета намекнуло, что лучше бы ему не делать глупостей. - Мне кажется, ты бы не хотел осложнять себе и нам жизнь, не так ли? - девушка скривилась. - Поэтому лучше тебе ответить по доброй воле. Где деньги?
- Добровольно? - прохрипел мужчина, вытирая и так уже набухшим от крови рукавом разбитые губы. - Это называется добровольно?
- Ты сам виноват, приятель, - пожал плечами другой мужчина, стоящий тут же. Он отбросил лезущие в лицо красно-рыжие длинные волосы и отпил из бокала с вином. Его поза и все его поведение говорили о том, что он искренне наслаждается ситуацией. - Мы спрашивали по-хорошему, в самом начале.
- Идите к черту... Ничего я вам не ска... - мужчина взвыл, когда каблук блондинки с силой опустился на его пальцы.
- Клауд, не перестарайся, - красноволосый франт сделал еще один глоток и подмигнул ей. - Ты знаешь, как нашему пацифисту Фрою это не по душе.
И кивнул головой в сторону четвертого участника разворачивающегося действа – мужчину лет тридцати, небритого и, видимо, давно не стригшегося – пепельно-русые кудрявые пряди почти касались очков. Тот не обратил на слова никакого внимания, что-то рисуя ручкой на салфетке.
Клауд закатила глаза. Она была самой младшей среди них троих, но это не уменьшало её самоуверенности.
- Нам нужна информация, Мариан. А эта собака не хочет говорить.
- Ты слишком напориста, детка, - Мариан отставил бокал в сторону и похрустел суставами пальцев. - Поджарь его на медленном огне.
Она беззлобно огрызнулась:
- Не учи меня делать мое дело, Кросс. И кстати, я отвратительно готовлю, так что если он немного подгорит... - она брезгливо ткнула лежащего сапогом в грудь, когда он полез во внутренний карман. Потом пнула сильнее, и пинок пришелся по запястью. Миниатюрный пистолет, только что вытащенный из кармана пиджака, отлетел на кафельные плитки, в ноги посетителям. Первые ряды отшатнулись, будто в их сторону бросили бомбу. - ... ко мне никаких претензий. Итак, Лерой, ты хочешь, чтобы я развязала тебе язык?
- Ноевские шавки, - прошипел тот. На этот раз удар сапогом пришелся в челюсть. Послышался хруст. Лерой застонал.
- Нехорошо так говорить, - Кросс подошел к мужчине, присел на корточки и закурил. Когда Лерой наконец прекратил выкашливать кровь и поднял на него злой, отчаянный взгляд, Мариан выпустил ему в лицо струю дыма. Тот закашлялся снова. - Если хочешь проводить сравнения, то можно было бы сказать... Мм... Фрой, как бы звучало поэтично?
Мужчина у стойки на секунду замер с ручкой в руках, потом задумчиво поскреб подбородок.
- Ноевы гончие?
- Ну скажи еще «адские гончие», - фыркнула Клауд.
В этот момент пейджер на ремне Фроя издал противную пиликающую трель. Тидолл снял его с пояса и пробежался глазами по темно-зеленому экрану. Потом вздохнул.
- Со Второй авеню сюда едет вереница полицейских автомобилей. Надо уходить.
Толпа посетителей испуганно и одновременно облегченно всколыхнулась. Они здесь были заперты не по своей воле и наблюдали за происходящим без права выбора. С самого начала эта троица пояснила, что никого не собирается трогать, кроме неприметного господина в деловом костюме, который уже полчаса корчился на полу в собственной крови.
- Копы, - Клауд попыталась сделать вид, что её это мало волнует. Но пальцы её сильнее сжали пистолеты, а сама она повернулась в сторону Кросса, который поднялся на ноги. - Что будем делать?
- Уходить через 11-ую улицу, - Мариан сделал большую затяжку. - Передай послание этому ублюдку Гамбино. Я уверен, что наш друг не станет давать полиции показания, верно?
Кросс ухмыльнулся, а Лерой злобно сжал кулаки. Но тот был прав – Федерико Гамбино не терпел, когда полиция лезла в его дела. А кража полутора миллионов долларов у Ноев – это, несомненно, его дело.
Ноевы псы знали, на кого давить.
- Ну что ж, - Клауд прицелилась одним из маузеров. - Сколько у нас времени?
- Мы заблокировали центральный вход. Окон нет, а дверь железная. Значит... - Фрой постучал ручкой о стойку, - ... около пяти минут.
- Успеем. Итак, Лерой, ты уверен, что не хочешь сказать нам, где деньги?
- Меня убьют, - побелевшими губами едва слышно ответил он, глядя в дуло пистолета. Он понимал, что теперь псы не забавляются с ним, а настроены на ответ.
- Если не они, то мы.
- Я ничего не скажу.
- Подумай, - посоветовал Мариан, туша сигарету.
- Нет. Нет!
Клауд наклонилась, и ствол её маузера оказался у Лероя во рту – тот как раз собирался еще что-то сказать. Его глаза округлились.
«Передать послание». Один из жестоких обычаев мафии: простреленный затылок помощника – самый распространенный способ передать привет заклятому приятелю.
- Три минуты, - предупредил Фрой, слезая с барного табурета и крепя глушитель к своему пистолету.
- Окей.
Полуулыбка девушки переросла в угрожающую ухмылку. Клауд наклонилась ближе к лицу застывшего от страха Лероя и шепнула:
- Пока-пока.
В гнетущей тишине бара выстрел прозвучал оглушительно.
Она вздохнула.
- На самом деле я нечасто готовлю – работа, понимаешь. Только по выходным.
- А разве в твоей работе есть выходные? – Фрой рассеянно ополоснул тряпку и принялся протирать стол. Женщина недовольно поджала губы – но она знала, что он был прав. В её работе действительно не было выходных, а также отпусков, премий и фиксированной зарплаты. Она зарабатывала то, что вырывала из пасти… конкурентов. Если их можно было назвать так.
- Ты знаешь, о чем я. В общем, обычно для Тима готовила гувернантка.
Из гостиной донесся какой-то треск, будто что-то переломили пополам. Потом детский возглас «Ой!» и шум возни.
- Какой активный ребенок, – улыбнулся Тидолл, стряхивая кукурузную крупу с тряпки в ведро.
- Его активность выходит мне боком.
- Он напоминает мне кое-кого в детстве.
- И кого же?
- Моего сына, – в изумленной тишине Фрой взял щепотку муки, пробуя её на языке. – Добавь еще одну ложку сахара, прежде чем смешать с медом.
- Ты… У тебя есть сын? – Клауд на секунду замерла на месте, потом на автомате выполнила совет. – У тебя действительно есть сын?
- А что тебя так удивило?
- Нет, просто… И где он? – женщина обвела комнату выразительным взглядом. – Если бы в доме был ребенок, думаю, я бы его заметила.
- О, они оба живут отдельно. Слишком взрослые, чтобы жить со стариком отцом.
- Так их еще и двое?
- Да, два мальчика. Думаю, ты еще познакомишься с ними. И пожалуйста, прежде чем браться за духовку, вытри руки – они все в меде и муке.
- Ну и ну, - фыркнула Найн, обтирая ладони о фартук. – Ты отец-одиночка?
- Как видишь, – Фрой помог ей поставить противень. Видя, каким привычным действием для него это было, Клауд поняла, что вот ему-то приходилось готовить. И часто. Иначе откуда мужчине знать, сколько сахара должно быть в маффинах*?
- Что ж, - улыбнулась Клауд, споласкивая руки. – Буду с нетерпением ждать знакомства.
Когда они наконец сели за стол, воцарилась неловкая тишина: Клауд привыкла перекусывать на работе, Тимоти – в обществе няни, а Фрой обычно завтракал в одиночестве или иногда, по выходным, с соседями.
Тимоти взял один маффин и, намазав его вареньем, с опасением, явно читающимся на лице, откусил. Пожевал, проглотил и выдал:
- Est bon!*
- Что, все так плохо? – недоуменно моргнул Тидолл, не знающий французского, и тоже потянулся за булкой. Клауд последовала их примеру.
- Нет, вполне, – Тимоти откусил кусок повнушительнее. – А что, в Америке все едят такое на завтрак? Мама говорит, от хлеба толстеют. Значит, здесь живут одни толстяки? Но вы нормальный. И водитель был худой. И в аэропорту…
- Нет-нет, - успокоил его мужчина, намазывая маффин маслом. – В следующий раз мы приготовим что-нибудь другое.
- Посмотрю я на твою стряпню, – улыбнулась Клауд.
- Ну, конечно, круассаны я готовить не умею…
- Ты однобоко думаешь о Франции. Круассаны – самое простое, что французы могут тебе предложить.
- Зато у меня превосходно выходят блинчики с сиропом.
Они засмеялись.
Это было все так… непривычно. Их разговоры, настроение, атмосфера – все так разительно отличалось от того, с чем были связаны их воспоминания друг о друге. Клауд могла предположить, что в доме Тидолла мог оказаться склад оружия, а не то, что в этом доме он вырастил двух сыновей. Фрой мог гадать, сколько людей Найн могла перестрелять за утро, а не сколько блюд она может приготовить.
И сейчас, сидя на залитой утренним солнцем кухне, они понимали – за эти двенадцать лет изменилось очень многое. Вместо штаб-квартир на окраине города, где, бывало, приходилось встречать утро с похмельной головой, – уютный коттедж. Вместо мыслей о том, за сколько Старый Дак продаст партию оружия, – мысли о необходимости съездить за продуктами, заправить машину, поменять стиральную машину. Вместо трущоб Нью-Йорка – его благоустроенный пригород, а вместо обмена информацией по текущим авантюрам – непринужденный, но чуть неловкий разговор.
- Кстати, - когда через полчаса Тимоти убежал во двор и они остались за столом вдвоем, начала Клауд. – Я хотела попросить тебя приютить нас примерно на неделю.
Фрой открыл было рот, чтобы что-то сказать, но женщина продолжила:
- Я понимаю, что мать с ребенком – не самые желанные гости, и будь я одна, я бы сняла номер в отеле, но с Тимоти… - она тяжело вздохнула. – В общем, если тебе несложно, пока я не подыщу квартиру…
- Мне казалось, - Фрой задумчиво постучал ложкой о край чашки с зеленым чаем. Глаз на Клауд он не поднимал, – что Тимоти нравится здесь.
- Да, – она пожала плечами. – У нас во Франции был загородный дом, и он нравился Тиму намного больше, чем квартира в Париже, где мы жили. Если бы кто-нибудь здесь продавал дом… Возможно, стоит поискать…
- К чему? – Тидолл отпил из чашки. – Вы можете остаться здесь.
- Я бы… Что? – Найн осеклась. Её наращенные ногти прекратили отбивать ритм по столу, а взгляд стал растерянным. – Ты предлагаешь нам… остаться здесь?
- Если тебя не смущает присутствие старого приятеля, я был бы рад.
- Фрой, - проникновенно сказала она, – ты не хочешь жить с нами в одном доме, поверь мне.
- И почему же? – полюбопытствовал он, улыбнувшись.
- Ты знаешь Тима первый день. А я его родила. Это самый неугомонный ребенок, который только может быть. Он постоянно ворчит, и дай ему что-нибудь в руки – он это разобьет. Со мной еще хуже – я трудоголик и поднимаюсь ни свет ни заря. Пока я разыщу, что мне надеть, я перебужу весь дом.
Тидолл только улыбался.
Да, прошло двенадцать лет, но эту улыбку Клауд всё еще помнила – она означала, что его нельзя переубедить.
Он улыбался и согласно кивал, признавая за ней право на недостатки.
И через некоторое время она сдалась.
- Ладно, – она покачала головой. – Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Он не скажет – даже если убедится в её словах.
- Вот и чудесно! – радостно улыбнулся Тидолл, убирая со стола. – Думаю, мы…
С улицы раздался звук крушения – как если бы «Титаник» внезапно решил утонуть еще раз, на заднем дворе Фроя.
Причину угадать было несложно.
- Тимоти!!
♦♦♦
- Бе-е-ез паники, господа, только без паники! – подняв указательный палец вверх, назидательно сказала Роад. – Он всегда опаздывает. Именно поэтому я назначила встречу на час раньше, чем собиралась.
- Да никто и не паникует, – зевнул Вайзли. Он развалился на стуле, вытянув ноги, и теперь с легкой насмешкой взирал на Роад снизу вверх. – Только вот сегодня он не объявился в школе, и ты не можешь до него дозвониться. Так что…
- Он обещал, – с очаровательной улыбкой перебила его Камелот. – А раз Аллен обещал, значит, придет.
Вайзли пожал плечами. Будет он еще с ней спорить – с тем же успехом можно пытаться переспорить стенку.
Так что, совет от Вайзли Камелота номер один: начинай спор с Роад Камелот, если попытки суицида посредством прыжка под несущийся поезд или принятия мышьяка оказались бесполезны. В таком случае спор с Роад – верное средство покончить с собой. Хотя, конечно, поезд и яд – куда менее долго и мучительно.
- Понял, понял.
- Кажется, ты до сих пор сомневаешься в моих словах, Вайзли.
- Нет, что ты. Как можно, – невыразительно пробормотал юноша, демонстративно проверяя состояние своих ногтей.
- А вот я уверена в обратном.
- Тивак, скажи ей, что я невинен и напрасно очернен.
Роад и Вайзли одновременно повернули головы в сторону хрупкой, похожей на куколку длинноволосой девочки в потертой клетчатой юбке и белой блузке. Тивак оторвалась от книги, посмотрела на них так, как умела только она – с эдаким нечитаемым выражением, и вернулась обратно к Майн Риду, которого они проходили по школьной программе.
- Это был взгляд в мою поддержку, – успел вставить Вайзли, когда Роад уже открыла рот, чтобы сказать то же самое.
И в этот напряженный момент, когда девушка поджала губы и прищурила глаза – что всегда недобро заканчивалось, раздался громкий голос:
- Ребята! Я опоздал!
- Да мы, знаешь ли, заметили, – уже по привычке сострил Вайзли, когда Аллен добежал до них и оперся руками на стол, восстанавливая дыхание.
- Вот видишь! – хлопнула в ладоши Роад, и вся напряженность улетучилась. Все снова довольны и счастливы. – Он все же пришел!
Она бросилась Уолкеру на шею, и тот обнял её в ответ. Вайзли фыркнул и отвернулся.
Совет от Вайзли Камелота номер два: никогда не отрывай Роад от общения с Алленом. Вряд ли тебе понравятся ощущения, если отвлечешь Уолкера от неё. И конечно, никто не сможет найти твой труп, если попробуешь забрать его у Роад. В любом смысле, что подразумевает под собой эта фраза.
- Долго ждали? – извинительно улыбнулся Аллен. Роад, не опуская рук, обвившихся вокруг его шеи, ласково улыбнулась в ответ.
- Нет. Совсем-совсем недолго.
- Ты же врешь мне? – прищурился Уолкер, но засмеялся.
- Что ты. Как можно, – повторяя фразу Вайзли, ответила Роад и усмехнулась, когда услышала возмущенное фырканье за своей спиной.
Продолжая болтать – обо всем и ни о чем, они рассаживались за столиком уличного кафе. Роад, естественно, села поближе к Аллену. Вайзли и не хотел бы этого замечать, но, к сожалению, он обладал цепким умом и внимательностью – так сказал он себе, опуская глаза. Его всегдашнее остроумие сейчас решило взять перерыв.
Тивак, единственная, кто вообще не принимала участия в разговоре, бросила на него быстрый взгляд и тут же снова уткнулась в книгу. И несмотря на свои «цепкий ум и внимательность», Вайзли не заметил этого.
- А почему тебя сегодня не было в школе, Ал? – поинтересовался он, подперев щеку рукой и лениво разглядывая приятеля. Тот засмеялся, но, кажется, ему стало неуютно.
- Я проспал.
- И чем это ты ночью занимаешься, что просыпаешь школу уже с… - Вайзли ухмыльнулся, – с понедельника?
- Я… - Уолкер перевел взгляд с лица собеседника на свои руки, лежащие на столе, и обратно. - … Не высыпаюсь. Знаешь, бессонница замучила в последнее время.
- Да что ты? Ясно. А может, у бессонницы и имя есть?
- Ч… Что ты имеешь в виду, Вайз? – Аллен приподнял брови, изобразив изумление. Вайзли подмигнул ему, и они оба рассмеялись. – Я сделаю вид, что не понимаю твои грязные намеки.
В этот момент Роад посетила какая-то мысль – девушка дернула Уолкера за белые пряди, привалилась к его плечу и спросила, заговорщицки понижая голос:
- Да, кстати, А-аллен. Чем закончилась твоя встреча с Тики? Ты так и не рассказал!
Вайзли удивленно моргнул и посмотрел на Роад. А Аллен почему-то покраснел.
Ал знаком с Микком?
- Я же не для того вас знакомила, чтобы оставаться в неведении!
Вайзли неверяще покачал головой.
Чудесно, просто чудесно, Роад. Ты их познакомила? Есть ли еще что-то, о чем я не знаю?
Отлично! Может, еще и в Нои его посвятишь? В братья себе запишешь?
О чем ты думала? В конце концов, если Шэрил узнает, то с меня три шкуры спустит, а не с тебя!
У подошедшего официанта юноша заказал сок – он бы заказал коньяк, но побоялся, что его неправильно поймут. Еще четыре года до совершеннолетия, как ни как.
А еще он пожалел о том, что не курит.
Конечно, Ал свой. Свой с того самого случая, который одноклассники Роад не очень любят вспоминать. Но он свой в школе, среди контрольных по алгебре, тайно выпитых от родителей бутылок пива, первых свиданий и первых серьезных драк.
Зачем же ты, Роад, втягиваешь его в проблемы, которые его не касаются?
Потому что Тики Микк – это проблемы. Большие проблемы. Определенно.
♦♦♦
Суета, толпа, нужно куда-то спешить, нужно что-то делать, торопиться, бежать, бежать.
Угрюмые лица, нервные монологи длиной с «Одиссею» в телефонные трубки, сосредоточенные взгляды.
Улыбки, торопливая речь, поцелуи, грубость, извинения.
Нерешительность.
Где же застраховаться – в «State Farm» или в «New York Life»? В каком салоне сделать стрижку? С кем пойти на свидание? С Эриком? С Маркусом? А может, с Энди?
И среди всего этого: ложь, ложь, ложь.
Муравейник.
До чего же скучно.
Я предпочитаю удовольствия.
Впрочем, сейчас это неважно. Важнее то, где же я оставил машину?..
- Простите, мистер, – какой-то угрюмый тип ловит за рукав пиджака, чем заставляет меня поморщиться. Аккуратнее, это же Prada. – Вы не подскажете, где здесь Музей Современного Искусства?
- Нет, прошу прощения, – растягиваю губы в очаровательной улыбке. Давай же, поведись на неё. – Ничем не могу помочь. Я не местный.
- О. Ну, ничего. Всё равно спасибо.
- Всего хорошего.
В ту же секунду, как он поворачивается ко мне спиной, я уже забываю о нем. Хотя, конечно, короткое воспоминание о том, что здание Музея – это прямо по улице и налево, один раз пронеслось у меня в голове.
Но где же эта чертова тачка? Точно помню, вчера оставил её у какой-то галереи на Сохо*. Додумался, конечно, – этих галерей там как грибов после дождя, теперь что, слоняться по улицам?
Вздыхаю и ищу в кармане пиджака сигареты. Что удивительно – не нахожу.
Да что же сегодня такое?
Без машины и сигарет мир, шикарный Бродвей и богемный Сохо ссыхаются и выцветают у меня в воображении, оставляя лишь недовольство и никотиновую ломку, грызущую суставы. Человек – забавное существо: живет в нищете, выпрашивает себе поблажки, привыкает к ним быстро, а когда лишается их, сразу предъявляет претензии к Богу.
Осознание собственной природы немного примиряет меня с ситуацией. Или, возможно, не осознание, а портмоне в кармане и несколько хрустящих зеленых Бенджаминов Франклинов в нем.
Теперь можно купить сигарет, а потом уже думать, как искать машину в этом лабиринте.
Выискиваю взглядом первую попавшуюся лавочку и перечисляю молоденькой продавщице всё, что мне нужно сейчас для счастья. Всё – и «The NY Times», пожалуйста.
Свежая типография всегда вкусно пахнет, что бы кто ни говорил. Старая привычка с детства – открывая новую книгу или газету, втянуть запах свежей краски.
Именно за этим действом, когда я, уткнувшись носом в газету, отворачиваюсь от прилавка, меня и застает улыбающийся взгляд зеленых глаз, прикрытых рыжими прядями.
- …Лави?
♦♦♦
Тимоти гонял по заднему двору мяч, который ему все-таки разрешили взять. «Всё-таки» – это значит, что Фрой удивленно ответил: «Конечно, а почему нет?», а мама еще полчаса сомневалась, можно ли дать её ребенку что-то, чем можно разбить окно.
Победила мужская половина населения.
Поэтому юный Найн пытался в одиночку играть в футбол, забивая мяч в ворота, стоящие около гаража.
Он не скучал. В конце концов, большую часть своего времени он всегда играл в одиночестве.
Звонок в дверь раздался именно тогда, когда Тидолл только поднял огромную, тяжелую коробку. «Гантели у неё там, что ли?» - с удивлением подумал Фрой. Просто он еще не знал, сколько места может занимать женская одежда, и сколько она может весить, если её хорошо утрамбовать.
- Мне открыть? – спросила Клауд снизу.
- Да, пожалуйста.
Женщина перехватила сумку с вещами сына, которую тоже надо было перенести наверх, и открыла дверь, встречая нежданного гостя вопросительным взглядом.
- Э-э-э… - протянул гость. – А вы кто?
- Аналогичный вопрос, – нахмурилась Клауд.
Незнакомец был молод, невысок, по-спортивному одет, а еще у него были выбиты татуировки – прямо под глазами. Какой ужас.
- Но я первый спросил, – настаивал он.
- Но это вы звоните в частную собственность, а не я.
- Да. В свою частную собственность.
- В вашу?
- Ну, что-то типа того.
- Кто там, Клауд? – раздался из глубины дома голос Фроя, а потом послышались шаги по лестнице.
- Молодой человек. Он утверждает, что…
- Это я, папаш.
- Дэйся? – Тидолл появился на пороге рядом с Клауд. – Ты разве сегодня должен был заехать?
- Нет, – юноша улыбнулся. – Но у меня выходной. И вообще, ты что, не рад меня видеть?
- О Господи, рад, конечно. Проходи.
Дэйся ввалился в прихожую и принялся стаскивать обувь, недоуменно оглядывая стоящие в коридоре чемоданы и коробки. Клауд отметила, что он еще и жутко худой, даже костлявый.
- Фрой… - повернулась к нему она, но Тидолл её перебил.
- Давайте я вас представлю. Клауд – это мой сын Дэйся. Дэйся – это моя старая подруга. Она переехала сюда с сыном из Франции и будет жить здесь.
- Даже так, – присвистнул Барри. Глядя на него, у женщины почему-то зачесались руки пригладить его взлохмаченные волосы. – Ну что ж, рад знакомству, Клауд.
А еще он был до ужаса фамильярным.
Но это было даже забавно – во всяком случае, Найн не испытывала раздражения, когда слышала, как этот желторотый юнец обращался к ней так запросто.
Они прошли в гостиную, и, пока Фрой ушел затащить еще пару коробок, женщина провела небольшой допрос с пристрастием: где сейчас живет, где учится, кем работает, сколько лет и все в том же духе.
Юноша оказался неученым, зато работающим. Ему было всего девятнадцать лет.
Ответ её удивил. Если этому пареньку действительно было девятнадцать, то она должна была знать о нем – в то время, до её отъезда, они с Фроем почти ничего не скрывали друг от друга.
- Мы с Юу не родные дети, – посмеиваясь над её озадаченностью, ответил на невысказанный вопрос Барри. – Моя мама умерла, когда мне было десять.
Вот оно что.
- Мне… высказать сожаление? – наконец поинтересовалась Найн, задумчиво поигрывая браслетом на руке. – Но ты не похож на человека, у которого было несчастное детство.
- Я тоже так думаю, – хмыкнул парень.
- Тебе было хорошо у Фроя?
- Конечно. Если вы хорошо знаете папашу, то понимаете, что ребенку не может быть у него плохо. Он… слишком любит людей.
- И вас, приемных детей, тоже? – это отнюдь не было шпилькой. И хорошо, что Барри уловил серьезность её тона и понял.
- А какая разница – приемный или нет? – он пожал плечами. – Он воспитывал меня как собственного сына, так что лично для меня – никакой. Жаль, - Дэйся отвел взгляд, - что некоторые не хотят этого понимать.
Клауд улыбнулась уголками губ, смотря на столь откровенного перед чужой женщиной мальчишку. Ребенка до сих пор, если по сути. Таким, подумала она, его вырастил Фрой – откровенным и искренним. Интересно, каков второй мальчик?
В этот момент со стороны двери на задний двор послышался звук разбившегося стекла. Клауд поджала губы. А что она говорила?
Конечно же, это был Тимоти. Он разбил окно в гараже. При появлении на лужайке матери мальчишка принял вид побитого щенка, страдающего комплексом вины. Стоило же ей только отвернуться – он с интересом уставился на вышедшего на шум Дэйсю.
Через двадцать минут они оба уже гоняли по двору мяч: Дэйся учил мальчика играть в футбол, шутил, показывал разные приемы и весело, заразительно смеялся.
В тот день Тимоти впервые ощутил, что веселиться с кем-то – намного лучше, чем играть в одиночестве.
♦♦♦
- ... Лави?
И в тот же момент понимаю, что это не он.
Рыжеволосый, с нахальной улыбочкой и веселым взглядом темно-зеленых глаз – похож, очень похож, но не он.
- Простите? - неловко спрашивает парнишка. Он моложе, чем Лави: лет пятнадцать-шестнадцать. Ниже, без повязки и...
Я улыбаюсь.
... И конечно, Лави бы никогда не надел поношенную мешковатую кофту непонятного цвета, рваные джинсы и – что у этого мальца на ногах?.. И разваливающиеся кроссовки. Пфф.
- Нет, ничего. Обознался, - я бросаю ему одну из своих дружелюбных улыбок, еще раз оглядываю с головы до ног и собираюсь уйти. Останавливает меня одна интересная мысль.
- Кстати, - оборачиваюсь, - а цвет глаз у тебя?..
- Линзы, - улыбается подросток.
Ну еще бы.
После встречи с парнишкой-клоном я брожу по чугунному Сохо в поисках машины с теми же мыслями, которые занимают головы всех в Ковчеге: где же ты, рыжий недоумок?
Мы не «лучшие друзья» – можно ли вообще быть таковыми в мафии? - но я не представляю себе Ковчег без его рыжей шевелюры.
Я закуриваю, останавливаясь на светофоре. Появление Лави в Ковчеге... С чего все начиналось? С банального: однажды Старик привел в клуб вихрастого зеленоглазого юнца с широкой чеширской улыбкой. Юнцу было четырнадцать, он был нагл, любопытен, много знал и хотел знать еще больше – и на первых порах его прикрепили ко мне.
Я ухмыляюсь.
Веселое было время.
Он каждый день влипал в переделки, и угадайте, кому приходилось его вытаскивать? Не мог усидеть на месте и часа – он просто напрашивался на неприятности.
Рыжий засранец. Только попробуй сдохнуть, чтоб тебя.
Машину я вижу на перекрестке между Принц-стрит и Весенним проспектом. Вишневый «Порш-Тарга» – подарок Лулу на прошлый день рождения. Она сказала, что фантазия у неё хромает, и вообще – машины с меня хватит. Я не возражал. Я никогда не возражаю, если люди хотят потратить на меня свои деньги, или одарить дорогим автомобилем, или дорогущей квартиркой на Бродвее, или загородным домом в Нью-Джерси... Зачем?
Плюхнувшись в салон, мучаюсь с магнитолой и решаю самую серьезную проблему сегодняшнего дня: чем заняться?
Скука преследовала меня со вчерашнего вечера, когда я уехал от Алисии. Она просила остаться, говорила, что мы можем «еще немного повеселиться», но...
Дьявол, вы видели Алисию?!
Длинноногая, загорелая, с копной шикарных каштановых волос, чертовски длинными ресницами (накладными, что ли?) и пухлыми губами в стиле Анджелины Джоли. Я готов наслаждаться ею в постели, и не один раз за ночь, но провести с ней день? Нет, спасибо, не стоит. Её нескончаемую болтовню в лучшем случае можно воспринимать как навязчивый фон. В худшем – раздражение от постоянных «зайчик, как мне эта прическа?» будет нарастать, пока не выльется в хладный труп красивой, но глупой девушки, плавающий в Гудзоне.
Конечно, оставались еще Анжела, Оливия, Андреа, Кассандра, Анна, Лиззи и даже Эрик и Девин...
Перечисление вариантов прерывает телефонный звонок. Может, Бог все-таки есть на небе и у кого-нибудь внезапно назрела вечеринка?
Но это была всего лишь Роад.
- Привет, детка, - завожу машину, и та с приятным урчанием мотора выезжает на пока что не слишком запруженный Весенний проспект.
- Привет, Тики, - щебечет она. Счастливая. Интересно, почему? А, точно, собиралась выбраться с друзьями в торговый центр. - Как ты?
- Скучаю.
- Значит, как всегда, - она фыркает. Где-то на заднем плане слышны голоса. - Ничем не занят, да?
- К сожалению. А что, ты собиралась предложить мне что-нибудь интересное?
Роад могла. Она много чего могла, но «что-нибудь интересное» у неё получалось лучше всего.
- Да вот, мы тут с Вайзли решили выбраться в «Блуминг Дэйлс»* и прихватили с собой друзей.
- А я здесь причем?
- А что, тебе разве не понравился Аллен?
О.
Это совсем другое дело.
Вспоминая мальчишку, я невольно улыбаюсь – что-то в нем было, и это «что-то» – не выжженные до белизны волосы и татуировка на лице, и даже не симпатичная мордашка. Я бы пока не смог объяснить почему, но он мне нравился. Даже учитывая то, что он младше на девять лет.
Это только добавляет изюминки.
- Ну-ка, напомни мне, где у нас этот «Блуминг Дэйлс»?
♦♦♦
- Ну как, мне идет?
- О-очень.
- Я тебя серьезно спрашиваю!
- А я серьезно отвечаю! - пауза. - Нет, Вайз, ты, собственно, чего от меня хочешь?
- Ответа: мне идет эта бандана или нет?
- Иди спроси у Роад! Я не разбираюсь в этом!
- Ал!
Аллен вздохнул, огляделся и стянул с первого попавшегося манекена первую попавшуюся бандану.
- Вот, - серьезно сказал он. - Эта тебе пойдет.
Вайзли скептически поджал губы, но принял из рук Уолкера зелено-черную повязку и пошел примерять к зеркалу. Аллен тем временем слепо уставился на вешалку с чем-то, отдаленно напоминавшим твидовый пиджак (ох уж этот Вайзли!).
С магазинами у него отношения не сложились очень давно. Чувство было взаимным и в ближайшие пятьдесят лет проходить не собиралось.
Аллена просто нечеловечески угнетало это – таскаться по магазинам, что-то мерить, менять вещи, выбирать. От одной мысли о перспективе провести так день он приходил в ужас. К сожалению, когда дело касалось госпожи Камелот, отказаться было невозможно.
- А мне нравится! - Вайзли сиял, как новенький пятицентовик. - Круто смотрится, правда? Может, еще что-нибудь посоветуешь?
- Ты шопоголик, Камелот, - обличительно заявил Аллен, потом оглянулся в поисках выхода из этого Царства Одежды.
Вайзли, в отличие от Уолкера, тоже был любителем походить по магазинам, как и его сестрица (или кузина? или племянница? Аллен в подробности не вдавался, удовлетворившись тем ответом, что они дальние родственники). Его страстью были повязки – всевозможных цветов и размеров, они заполняли большую часть его гардероба. Аллену оставалось только вздыхать – они с Тивак были вынуждены подчиняться тиранам. А если учитывать то, что Тивак была девушкой, то угадать, кому приходилось таскать сумки, было совсем не сложно…
- Пошли, – он потянул нацелившегося на еще не исследованную полку Вайзли.
- Куда? Я еще не примерил…
- Нас девчонки ждут, – тоном, не терпящим возражений, заявил Уолкер. Это была ложь во спасение.
Побродив по залам торгового центра, ребята вышли на ресторанный дворик, заставленный столиками. Вокруг было много народа, и отыскать Роад и Тивак было довольно сложно. Парни поискали их в толпе, обогнули дворик по дуге, и через некоторое время Вайзли ткнул Аллена локтем в бок.
- Вон они.
Действительно, они сидели за одним из столиков, прямо лицом к ним. До них было ярдов* десять, не больше.
Аллен замахал руками, привлекая внимание, и почти было окликнул сидевшую ближе Тивак, когда до него дошло, что за столиком сидел еще один человек. Мужчина в костюме, вальяжно развалившийся на стуле. Он сидел спиной к ребятам, но, когда повернулся и что-то сказал поднявшей от книги голову Тивак, Аллен узнал его. И замер.
Тики Микк.
- Роа… - громко хотел позвать подругу Вайзли, не замечая замершего в нелепой позе Уолкера. Но не успел – Аллен закрыл ему рот рукой и, будто обретя вдруг крылья за спиной и силу Геракла, потащил друга подальше оттуда, не давая ему времени опомниться. Он буквально врезался в толпу, отдавливая ноги и толкаясь. Вайзли несколько раз чуть не упал и едва успевал за развившим скорость звука парнем.
- Ал! – попытался сопротивляться он, но тот его не слушал.
Последняя их встреча с Тики закончилась жутко неловко – по крайней мере, для самого Уолкера. Он не знал, как вести себя с Микком после поцелуя, да еще и при Роад – а что если Тики расскажет? Это же её дядя. И он старше. И мужчина, в конце концов!
- Аллен!
Уолкер был слишком занят мыслями, чтобы смотреть, куда он несся (и волок Камелота в качестве багажа).
- Аллен!!
И что теперь?
О, черт, он ведет себя как девчонка-младшеклассница. Соберись, Уолкер. Это был просто поцелуй – ну и чего ты весь изнервничался? Знаешь, что бы тебе сейчас сказал Учитель, если бы увидел твое позорное бегс…
- УОЛКЕР!!!
Аллен вздрогнул. Только сейчас он заметил, что со всей силы сжимает что-то в правой руке. Что бы это могло быть? Как насчет посиневшего запястья Вайзли?
- Что? – как ни в чем не бывало осведомился Аллен, отпустив руку и глядя на пытавшегося отдышаться друга. Сам он ни капельки не запыхался. Как все же действует адреналин. – Чего ты разорался?
- Чего? – прохрипел тот. – Ты меня спрашиваешь – чего?!
- Э-э. Ну да.
- А как насчет того, что ты чуть не убил меня?!
- Вайз, я…
- Чуть не оставил меня без руки!
- Ну, это случа…
- И в конце концов, притащил меня в магазин женского нижнего белья!!
Аллен огляделся.
Камелот был прав.
В тишине небольшого бутика на них ошалело таращились женщины – и, что примечательно, пара мужчин.
В попытке прийти в себя после бешеной гонки Вайзли облокачивался на стойку со стрингами. Сам Аллен топтался возле стены, увешанной бюстгальтерами.
- Молодые люди… - неуверенно обратилась к ним одна из продавщиц. – Вы хотите что-нибудь приобрести?
Аллен почувствовал, как заливается краской.
- Нет, спасибо, – пискнул он. – Как-нибудь в другой раз.
- До свидания, – улыбнулся, наконец отдышавшись, Камелот.
- … Заходите еще.
- Чтоб ты еще раз меня куда-нибудь… - ворчал Вайзли по пути обратно. Роад сбросила им перезвон, и теперь они опять брели по направлению к ресторанному дворику. Медленно так брели. Очень медленно – в основном из-за Уолкера, который внезапно воспылал пламенной любовью к магазинам и останавливался возле каждой витрины. «А вдруг Тики к тому времени уже уйдет?» – теплилась у него надежда.
Вайзли приходилось буквально за шкирку тащить друга.
- И чего ты так рванул? – поинтересовался он, когда они с горем пополам почти добрались до зала. Аллен мрачно на него покосился, вздохнул и ничего не ответил.
- Кстати, я спросить хотел, – Камелот отвел взгляд, делая вид, что интересуется видом своих кроссовок. – Как ты с Тики-то познакомился?
- А, он же и тебе дядя, да?
- Дальний. Не в этом суть.
«Дальний – близкий, действительно, какая разница? Всё равно я влип».
- Ну… Он мне помог кое с чем. Так, по мелочам, – неохотно отозвался Аллен.
- Просто ты странно на него реагируешь. Это ведь от него ты…
- Ничего странного. И слушай, мы уже дошли – договорим об этом в другой раз, ладно? – Уолкер поспешил свернуть тему, потому что они уже почти подошли к столику, а Роад радостно помахала им рукой.
- Ну наконец-то, – начала она, как только ребята уселись за столик. – Где вас так долго носило?
- Да этот тупой… - Аллен со всей дури пнул говорившего Камелота в голень, не прекращая дружелюбно улыбаться. – Кха, этот тупой огромный «Блуминг Дэйлс», двадцать раз потеряешься.
- Мы долго вас искали, – пояснил Уолкер.
Он попытался незаметно оглядеться по сторонам: Тики не наблюдалось. Неужели ушел? Аллен ощутил разом накатившее облегчение и расслабился, на секунду прикрыв глаза.
Как оказалось – рано радовался.
- О, вот и вы, – раздался над ним низкий мужской голос. Аллен задрал голову, и секунд пять они с Тики молча пялились друг на друга.
- Привет, – булькнул Уолкер, сглатывая. Микк расплылся в улыбке.
- Давно не виделись, юноша.
- Здорово, Тики.
- А твою постную рожу я лицезрел только вчера, Вайзли.
- И что, это теперь повод не здороваться?
Микк обошел стол и сел прямо напротив мальчика, между Роад и Вайзли. В руках он держал поднос с четырьмя стаканчиками кофе из «Старбакса», который поставил на стол. Все, кроме Тивак и Аллена, тут же потянулись к ним.
- Как у тебя дела? – поинтересовался мужчина, снимая со стакана крышку.
- Всё хорошо. Спасибо за беспокойство.
- Ты какой-то мрачный.
- Нормальный. – «Какого черта я так реагирую?!»
- Тики прав, А-аллен. Что-то случилось?
- Всё в порядке. – «И почему это он так улыбается?»
Вайзли широко ухмылялся – так что Уолкеру снова пришлось заехать ему под столом.
- Может, проблемы с личной жизнью? – Тики слегка усмехнулся, и эта усмешка у него вышла провокационной. Аллен сощурился.
- А что, помимо меня и Роад у Аллена есть личная жизнь?
- Заткнись, Вайзли.
Тики отпил кофе, поднял глаза на Уолкера и быстрым движением облизал губы.
«Ну-ну. Напугал».
К его удивлению, мальчишка не покраснел, как ожидалось. Он усмехнулся в ответ.
В свою очередь, на его лице усмешка смотрелась чертовски, чертовски привлекательно.
♦♦♦
Наверное, впервые за несколько лет Канда пришел сюда добровольно. Он иногда отправлялся сюда в качестве сопровождающего Ривера, однако во время этих «визитов вежливости» на его лице всегда было отчетливо видно выражение неудовольствия. Сколько бы старшие товарищи не втолковывали ему, тогда пятнадцатилетнему, что полиция и спецназ – вещи разные, Канда упрямо продолжал относиться к ним, как к обычным копам. Может быть, чуточку более умным и опытным.
Но теперь он шел сюда по собственному решению и без Ривера. Тем более без Ривера: в приказе последнего прямо говорилось, чтобы Канда не дергался. Возможно, именно вопреки этому, глупому по мнению самого Юу, приказу, он и отправился сюда – делать хоть что-нибудь, пока бездействуют они.
Канда прошел через черный ход: подошел к металлической двери на другой стороне каменного здания, просунул карточку в щель идентификатора, дождался краткого механического «Пожалуйста, проходите» и прошел внутрь. Охранник за дверью проверил удостоверение – одно из многих, но ему не стоило знать об этом – и поинтересовался целью визита.
- Я к капитану Джуну. Он уведомлен, - лаконичность и сухость фразы ясно давали понять, что распространяться об этом посетитель не собирается. Охранник кивнул сидевшей за стойкой женщине, видимо, дежурной на посту, и та быстро набрала номер на внутреннем телефоне.
- Капитан Джун? К вам посетитель. Да, гражданск... - охранник закачал головой и быстро сунул ей под нос удостоверение. Женщина проглотила окончание предыдущей фразы и поправилась. - ...младший лейтенант 4-ой группы под командованием Паркинсона, Канда Юу. Пропустить? Есть, - и, положив трубку, кивнула. - Пропускай.
- Пойдемте.
- Я сам. Спасибо, - охранник сглотнул. «Спасибо» из уст младшего лейтенанта Канды Юу звучало как «Попробуй возрази, и я угощу тебя хуком справа». Вкупе с ледяным взглядом это «волшебное слово» весьма успешно охладило пыл чрезмерно трудолюбивого сотрудника.
Когда младший лейтенант скрылся за углом, провожавшая его спину взглядом женщина вздохнула. Охранник подозрительно на неё покосился.
- Такой красавчик, и уже лейтенант, - мечтательно произнесла та, возвращаясь к каким-то документам.
- С таким характером...
- Ты ничего не понимаешь, Дэвид. Какая разница, какой характер, когда у тебя лицо Аполлона?
- Ты мечтательница. Думаю, дружки этого парня могли бы с тобой поспорить.
Охранник Дэвид удивился бы, узнай, насколько близки к истине его слова.
- И кстати, Аполлон был греком, а не азиатом...
- Помолчи, умник.
- Вот уж неожиданно, – Диди, высокий длинноволосый мужчина в очках, поднялся с кресла и протянул руку. Пожав её, Канда опустился в кресло напротив, оглядывая знакомый кабинет. Все было как всегда: стены увешаны картами и планами, небоскребы бумаг перемежались с разобранным оружием, нарушая все правила техники безопасности. Впрочем, когда это Диди, капитана 3-ей дивизии «зеленых беретов»*, волновала техника безопасности? – На этот раз ты «младший лейтенант»? Забавно. В прошлый раз был капралом.
- Все бездельничаешь? - ухмыльнулся Юу, возвращаясь взглядом к небритой физиономии капитана. Тот ухмыльнулся в ответ.
- Это моя работа.
- Последнее задание было...
- Тссс! - шикнул Диди. - Здесь и у стен есть уши, парень.
Канда пожал плечами. В конечном счете, он пришел сюда не за этим.
- Так что привело тебя ко мне? - будто читая его мысли, поинтересовался Джун, обходя стол и подходя к древней кофеварке, которая утробно заурчала, когда он её включил.
- Ты знаешь о пропаже... книжника?
Диди повернулся к нему лицом и кивнул. Он слегка улыбался, но по глазам было видно, что он стал серьезен.
- Люди спокойны, но если ничего не изменится, будет паника. И Орден узнает о пропаже, - Канда сплел пальцы в замок. - Ком... Управляющий устроил Весеннюю Чистку.
- Вау, - присвистнул собеседник. - Значит, он обеспокоен.
- Но мне, - Канда скривился, - приказали делать вид, что ничего не происходит. Бездействовать.
- Зная тебя и твои отношения с... книжником, могу предположить два варианта: ты либо вздохнул с облегчением, либо скрипишь зубами от злости.
Эту реплику Юу проигнорировал, принимая из рук Диди чашку кофе. Чуть поморщился и поставил её на стол, но ничего не сказал.
- Итак, чем я могу тебе помочь, приятель?
- Мне нужна информация. Банды Гарлема, Крипс и ублюдки Луккезе под патронированием Хоффа.
- У Большой Лодки нехватка информации? - удивился Диди, отхлебывая кофе из чашки с жизнеутверждающей надписью «I LOVE NY», одной из тех, что миллионами продают туристам на память о Большом Яблоке.
Несколько секунд Канда пытался понять, что есть «Большая Лодка», потом про себя чертыхнулся на горе-шифровальщика Диди.
- У Большой Лодки, - он выразительно изогнул бровь, и капитан не сдержал смешок, - информация есть. Другое дело, что она не станет ею делиться. «Ниже травы, тише воды», не забыл?
- То есть я должен помочь тебе в обход Управляющего?
Канда кивнул. Он знал, что Диди не откажет ему. Да, он был человеком Ковчега среди спецназа и в любом случае рисковал – но для него риск ничего не значил. Риск – это его работа, повседневность и жизнь.
Канда знал это – именно поэтому он обратился к нему.
Капитан отставил полупустую чашку и, сощурившись, пару секунд смотрел Юу в глаза. Наконец он многообещающе ухмыльнулся.
- По рукам. Но ты мне должен.
- Идет.
- Итак, книжник пропал тринадцатого апреля, - Диди плюхнулся обратно в кресло и вытянул из ближайшей стопки потрепанного вида папку. Высотка бумаг опасно закачалась прямо над Кандой, но, к счастью, устояла. - Что у нас там? - некоторое время раздавался только шорох перелистываемых страниц. - О-о, отлично. Будешь запоминать или записывать?
- Давай ручку.
После двух часов раскопок в кабинете Джуна, пяти чашек кофе и одного стакана минеральной воды, полпачки сигарет, нескольких исписанных угловатым почерком листов и дюжины телефонных звонков, Канда устало откинулся на спинку кресла. Он мог пробежать пару миль, но закопаться в бумаги... На это был способен скорее Лави. У него вся комната была завалена книгами, но как только Юу собирался выкинуть половину «этого ненужного хлама» – натыкался на упорное сопротивление.
Тупой кролик.
- С Крипс всё чисто, - покачал головой Диди, когда Канда ткнул пальцем в их штаб, обведенный на карте красным кругом. – Канда, им это было незачем. Ты прекрасно знаешь, что книжников запрещено трогать. Они слишком важны как для Ордена, для Комиссии, так и для американского сообщества мафии в целом.
- Они могли взять его в заложники?
- Тогда они выставили бы требования. Что за заложник без шантажа?
- Логично, – Юу помолчал, обдумывая. Они бились над этим третий час, и все равно возможные события имели только два возможных варианта: или Крипс, или Луккезе. Первые имели с Ковчегом проблемы, один из капо* вторых имел личные претензии к Лави.
Обе стороны отрицали, что вообще видели книжника Ноев в тот вечер.
- Слушай, - капитан уставился в одну из бесчисленных бумаг. – А как насчет… Нет, это вряд ли… Но…
- Что ты там отрыл?
- Одна из семей Большой Пятерки? Я не имею в виду вшивого капо Луккезе. Я говорю в глобальном плане.
Предложение казалось бредовым. Канда хотел об этом сообщить, но тут же захлопнул открывшийся было рот.
- Кто? – вместо этого спросил он.
Да, это казалось бредовым. Но только на первый взгляд.
Что есть мафия?
Своеобразное общество, социум – весьма специфический, но все же. И как любое общество, она состоит из ячеек – «семей». Семья, в свою очередь, – группа мафиози, сплотившихся вокруг одного Босса. На семьях держится само понятие «мафия».
Они бывают совсем крохотными – до десяти человек, и тогда это скорее банда. А есть и огромные, включающие в себя по несколько сотен человек, – и тогда это уже клан. Большие семьи обладают властью, деньгами и уважением, они могут позволить себе очень и очень многое.
Они могущественны.
А пять самых могущественных Семей на территории США называют Большой Пятеркой Нью-Йорка. У них – больше всего денег, власти и территории. Они равны.
Но что будет, если одна из семей попытается возвыситься над другими?
Конечно, книжников или, не дай Бог, Книгочея трогать запрещено Договором. Но когда это мафия играла по правилам? В мире, где правил нет?
- Конечно, подозрение опять падает на Луккезе. Но они не настолько глупы, чтобы светиться своими ребятами при том, что им нужно было взять книжника. Слишком очевидно. С Гамбино и Сокаро у твоего начальства интересы – капиталы всех троих задействованы в перевозке героина через границу. Остаются…
Канда неохотно кивнул.
- Учитывая всю… сложность отношений и.. ммм… недопонимания – самый возможный вариант.
- Они не высовываются уже несколько лет, - Канда отвел взгляд. Ему не хотелось даже прорабатывать эту линию. Но что делать, если она осталась единственной? – И у них нет причин рисковать. Даже у Сокаро в преддверии выборов есть. А какой мотив у них?
Диди сомневался. Он будто бы знал что-то, но по задумчивому взгляду, устремленному на карту Гарлема, было понятно, что он не спешил делиться тем, что у него было.
Юу не показалось это подозрительным. Он знал, что во взаимоотношениях семей мафии всегда царит напряженность, и если вдруг у этой семьи было за что точить зубы на остальных, он бы не удивился.
Наверное.
В любом случае, он не хотел об этом думать. Нужно выполнять то, что задумал, а не размышлять о том, что было.
- Что у тебя есть по ним? – требовательно спросил юноша, скрещивая руки на груди. Диди цокнул языком и принялся фальшиво насвистывать. - Джун. Не ломай комедию. Я пришел к тебе за информацией.
- Это совсем не относится к делу, Канда.
- Тогда ты бы не скрывал это, – они встретились взглядами. Диди молчал. – Я жду.
Канда ненавидел ждать.
Капитан глубоко вздохнул и поправил комичные кругляши очков.
- Ладно.
Он еще раз вздохнул.
- Несколько… Нет, не так. Довольно много лет назад…
На звонке у Канды стояла стандартная трель «Самсунга», и звучала она оглушающе. Во всяком случае, Диди вздрогнул и замолчал.
- Я сейчас, - кисло сообщил Канда, доставая из кармана телефон и выходя в пустынный коридор. Надо же было кому-то позвонить ему именно тогда, когда капитан разговорился! Черт подери!
Номер входящего абонента был ему незнаком.
«Ну что еще...»
- Да?
- Канда?
Голос был ломающимся, подростковым. А еще – отдаленно знакомым.
- Канда, это ты?
«О, нет. Слуховые галлюцинации».
К сожалению, голос был реальностью.
- Откуда у тебя мой номер, шпендель? - нахмурился Юу. Действительно, откуда? Последний раз они виделись вчера – тогда Канда лично вышвырнул ржущего стручка из квартиры.
- Мне Линали дала, - промямлил тот. - После той поездки на склад она сказала, что будет хорошо, если я буду на свя...
- Чего тебе? Если ничего, то я кладу трубку, - перебил его Юу.
Аллен на несколько секунд замолчал.
- Канда, - сухо начал он, - ты девушка?
- Что? - оторопел от такой наглости парень. Что этот чертов малолетка о себе возомнил?!
- Так девушка?
- Прекрати нести чушь, moyashi! Какого черта ты...
- Да потому что ты ведешь себя так, как будто у тебя хронический ПМС! - неожиданно взорвался Аллен.
- Как хочу, так и веду себя! - по привычке огрызнулся Канда. По правде говоря, он был слегка удивлен такой бурей возмущения: стручок производил впечатление сдержанного, ну или, по крайней мере, вежливого парня. Потому что он никогда не хамил Юу в ответ. До этого времени. – Какие-то проблемы?!
- Да! С тем, что ты идиот!
- Повтори-ка, малявка?!
- Ты не только тупой, но еще и глухой?! С первого раза не слышишь? Или доходит долго?
- Слушай, ты, - прошипел Канда, вцепляясь свободной рукой в подоконник. Вместо него он, видимо, представлял шею нахала. – Твое счастье, что ты далеко, шпендель. При встрече у нас с тобой будет очень веселый, а главное – короткий разговор. Понял?
- Если ты моего имени запомнить не можешь, идиот, то про это и не вспомнишь, – плотоядно ухмыльнулись – Канда это почти ощутил – с того конца провода. Стручок наглел на глазах.
- Ты труп, – пообещал Юу.
- А ты законченный псих, – сообщила ему трубка. И отключилась.
- Мелкий засранец… - пробормотал Канда в пустоту. Эмоции требовали сейчас же перерыть весь город, найти Уолкера и задать ему хорошую трепку – если не прибить «случайно». Разум давал пощечины и спрашивал, о каком Уолкере может идти речь, когда сейчас есть дело?
Разум дал отрезвляющего пинка – и Канда вернулся в кабинет, правда, крепко сжимая трубку в кармане.
- Кто звонил? – полюбопытствовал Диди, заваривая очередную чашку кофе и рассматривая карту Гарлема большого масштаба.
- Да так, – туманно откликнулся Канда. Капитан на этом не успокоился: посмотрел своим фирменным взглядом, мол, рассказывай сказки, а потом подмигнул.
- Девушка твоя, а?
- Сплюнь, – процедил Канда ледяным тоном. При этом он еще и ответил таким выразительным взглядом, что Диди поспешил сменить тему.
- На чем мы там остановились?
- Ты хотел сказать, имеют ли они резон…
- Вряд ли, - Джун покачал головой. – Дело прошлое, и вытаскивать его на свет таким образом… Не в их стиле.
Пока Канды не было, Диди, видимо, успел одуматься и решил уйти от ответа. Теперь Юу его не разговорить – он знал, что второй раз Диди не поддастся на уговоры.
И всё из-за мелкого шпенделя, чтоб его!
«Ну держись, стручок».
♦♦♦
- Ты его высматриваешь! – заявила Роад таким тоном, будто он покусился на её собственность. Тики решил сыграть под дурачка.
- Кого? – спросил он с самым невинным видом, на который только был способен. Но Роад слишком хорошо его знала, а потому на ней этот прием не сработал – она только подозрительно сузила глаза и наклонилась к нему поближе.
- Ты же заинтересовался, да? – она понизила голос так, чтобы сидевшие рядом, но занятые разговором Тивак и Вайзли не услышали.
- Он занятный, – не стал скрывать Микк, снова находя глазами Аллена. Некоторое время назад тот извинился и вышел из-за стола, сказав, что ему нужно кое-кому позвонить. – Но всего лишь ребенок.
- Ты плохо его знаешь, Тики, – с усмешкой возразила Роад. – Он намного интереснее, чем кажется.
- И что же в этом мальчике такого, что даже ты говоришь так о нем?
Роад была несмышленым подростком в той же степени, в которой он, Тики, был балериной. Роад выросла отменной интриганкой. К пятнадцати годам в ней можно было наблюдать и ум, и хитрость, и находчивость, а главное – умение заставлять людей делать то, что нужно ей.
Так что Тики предпочитал считаться с её мнением. Пусть это и звучало абсурдно, если кому-то сказать, мол, взрослый мужчина советуется со своей малолетней племянницей, но Микк действительно считал её исключительной.
- Он мил и вежлив. Он не любит ссориться и предпочитает держаться в тени, верно, - ответила девочка с загадочной полуулыбкой. – Но если постараешься, ты сможешь вывести его на чистую воду.
Фраза звучала крайне двусмысленно – как раз в духе Роад.
Но Тики не успел задать встречный вопрос – Аллен уже вернулся за стол, и на его лице, к удивлению Микка, было написано крайнее раздражение.
- Как беседа? – поинтересовалась Роад, тут же отлипая от дяди и придвигая свой стул ближе к Уолкеру. Тот пожал плечами. Немного помолчал, буравя свои лежащие на столе руки взглядом. А потом не вытерпел:
- Этот придурок!
- Кто? – спросил Тики. Наблюдать новую эмоцию на лице мальчишки оказалось интереснее, чем он ожидал: злости он там еще не видел.
- «Мояши, стручок», - передразнил кого-то Аллен. – На себя смотрел? Высокий, худющий, а запястья? Запястья вы его видели? – Аллен показал ширину большим и указательным пальцами. В видении Уолкера, «его» запястья получались толщиной с карандаш.
- На чьи это запястья ты у нас так фетишируешь? – подозрительно осведомился Вайзли. – Не слышал, чтобы ты раньше так возмущался кем-то.
- Я не фетиширую, – громко запротестовал Уолкер. – Было бы на что. В нём нет ничего особенного. Ну то есть – вообще ничего! Идиотский Канда!
- А-а, ты про Канду, – Тики не смог сдержать смешка. – Понимаю твои чувства.
- Он тебя что, тоже стручком гороховым зовет?
- Нет. Но когда я однажды предложил ему кое-что, о чем детям в вашем возрасте думать рано, он назвал меня кое-кем похуже, и не один раз.
Тики фыркнул, припоминая этот эпизод. Это было примерно три года назад. Канда только начал у них работать, но уже тогда он обладал скверным характером. Тики впервые видел такого красивого азиата: во внешности этого мальчишки не было приевшейся ему европейской красоты, а длинно отпущенные волосы так и манили запустить в них пальцы.
Не только Микк был очарован японцем, а потом спущен на землю его крутым нравом, но всех их ждала неудача, как женщин, так и мужчин. Канда вообще был нелюдимым – особенно тогда, когда только пришел.
Но как бы то ни было, сколько бы раз их японская краса не давала ему от ворот поворот, Тики всё равно не мог не представлять себе: каково это было бы – затащить Канду в постель.
- Ты хотел переспать с Кандой? – округлил глаза Аллен.
Тики насмешливо приподнял брови.
- Почему ты сразу решил, что я имел в виду секс? У кого что болит, тот о том и говорит, а, юноша?
Уолкер зарделся. И только хотел что-то сказать, как Тики перебил его:
- Но, впрочем, это был правильный вопрос. А ты что, не хотел бы?
Аллен замотал головой.
- Он же парень.
- И что? – Тики вздохнул. Нынешняя молодежь так ограничена во взглядах…
- И у него ужасный, ужасный, просто отвратительный характер!
- Обычно именно такие и бывают самыми страс…
- Всё, всё! Ничего не хочу слышать! – перебил его Аллен. Он на секунду зажмурился, прогоняя всплывающие в голове картинки не очень приличного содержания, покраснел, а открыв глаза, попытался игнорировать насмешливый взгляд Тики.
- Хочу на него посмотреть, – вдруг объявил Вайзли в тишине, повисшей за столиком. Все, включая даже Тивак, немедленно уставились на него.
- На Канду? – с тихим ужасом спросил Уолкер.
- Да. Если даже Тики говорит, что он – что надо, значит, там есть на что посмотреть.
- О, нет. Поверь, Вайз, ты этого не хочешь. Во-первых, он невыносим, а во-вторых, давайте закроем тему? Мы уже минут пятнадцать тратим на человека, который этого не стоит, – Аллен завершил фразу тем самым своим тоном, который не предполагал наличия других вариантов.
Его неожиданно поддержал Тики.
- Действительно, девочки и мальчики. Мы теряем время, – он поднялся под удивленными взглядами сидевших. – Вы не позволите украсть у вас Аллена?
- Не позволим, – тут же отрезала Роад.
- Да забирай, – хмыкнул Вайзли.
- Это будет стоить денег, – внезапно для всех сказала Тивак. Тики демонстративно принялся вынимать портмоне.
- А меня кто-нибудь спросил?! – возмутился Уолкер и нервно поерзал на стуле. Он не знал, что замыслил Микк, но ему это уже категорически не нравилось.
- Пойдем, юноша, – хищно улыбнулся тот, кладя перед Тивак зеленую купюру, чью ценность Аллен не успел разглядеть – слишком быстро она исчезла в кармане девушки, которая тут же продолжила читать книгу. – Ты задолжал мне ужин, помнишь?
- А может, не сегодня? – попытался отказаться Уолкер. – У меня сегодня что-то… голова болит.
- Я куплю тебе аспирин.
- Тики, Аллен гуляет с нами, – проворчала Роад. – Ты не имеешь права забирать его!
- Я заплатил, – напомнил тот.
Судя по серьезности тона, делать Аллену было нечего – он со вздохом встал. Они попрощались с ребятами и отправились вниз, к выходу. Уолкер услышал за спиной голос Тивак:
- Надеюсь, вы не подумаете, что я отдала Аллена из-за денег.
- А из-за чего же тогда?
- Из-за больших денег.
- Ну и сколь… СКОЛЬКО?!
- Сколько ты ей заплатил? – тут же потребовал ответа Аллен, как только они вышли на улицу. Тики ухмылялся, но не ответил, даже когда Аллен пригрозил разбить ему фару машины.
Микк слегка наклонил голову и подмигнул ему.
- Поцелуешь – скажу.
Аллен замер. Глупо поморгал глазами, пробормотал ругательство и отказался. Ну что ж, дело Тики – предложить.
- Прогуляемся? – спросил он. – Тут недалеко есть хороший ресторан. А потом вернемся, и я отвезу тебя домой.
Несмотря на то что Тики вроде бы не настаивал, выбора у Уолкера не было. Он мало знал Микка, но уже начал понимать – чего этот мужчина хочет, то он и получает. А чего он хотел сейчас… Аллен предпочитал закрыть на это глаза. Пока что он получал удовольствие от жизни – халявную еду и хорошую компанию, а больше ему и не надо.
- Конечно.
♦♦♦
Сознание возвращалось к нему постепенно. Медленно и неохотно, то делая реальность более четкой, то расщепляя её до темноты.
Он ощущал себя чем-то легким, швыряемым по волнам сознания. Вверх – почти к пробуждению, кажется, он даже что-то начинает разбирать вокруг, какие-то мутные силуэты и тени; вниз – дыхание сбивается, окружающий мир теряет очертания и гаснет.
Время от времени он чувствовал, как его выворачивает наизнанку, как нещадно болит тело, горит, словно с него живьем содрали кожу, как каждая чертова косточка распадается на молекулы, а потом собирается снова.
И так не один десяток раз, до одурения, до тошноты.
Однако неспокойное море забытья все же постепенно начало утихать, и волны были все меньше и меньше, пока не стали всего лишь рябью в тихой заводи.
Море вышвырнуло его на берег – оттуда его кто-то звал, но он не мог разобрать слов.
Открыть глаза было непосильной задачей – такое чувство, что болели даже кончики ресниц, не то что остальное тело. Несколько попыток оказались неудачными, но у него все-таки хватило силы воли разлепить один оставшийся глаз.
Голос звал громче. Теперь слух улавливал:
- Вы очнулись?