[marchese]

название: 'врёт, значит?'
фандом: pandora hearts
пейринг: брейк/гил, упоминание незабвенного винсента.
рейтинг: nc-17
содержание: что-то о ножницах, ревности и вранье. врать, кстати, не хорошо, и чему вас мама дома учила?
автор: маркиз
примечание: глобальное такое ойбля. и да, всё еще старье.

го

Гилберт вспоминает, что он, вообще-то, хотел поговорить, только тогда, когда ударяется коленом об стол, будучи уже поваленным туда без всякого своего решения. Вообще-то это уже не редкость - но Гил предпочитает об этом не думать.
- Брейк, - выдыхает он в губы Зарксеса, и оттягивает его за волосы немного назад. Недовольство вспыхивает во взгляде того только на секунду - и вот, он уже улыбается.
На самом деле Гилберт ненавидит эту его улыбку - скользящую по губам, будто змея. Брейк умеет улыбаться по другому. Когда заглядывает к нему в квартиру, как всегда взявшись из-под земли, и напрашивается на чай - улыбается чуть мечтательно, уголками губ. И тогда его хочется целовать.
- Брейк, - повторяет Найтрэй, отпуская его волосы. - Поговорим?
- Вообще-то есть занятие поинтересней. Правда. - с самым честным видом заявляет мужчина. Если бы сейчас на его плече сидела Эмили, то она бы точно добавила что-нибудь на этот счет.
- Верю. Но разговор есть.
Зарксес вздыхает, поправляет волосы, и смотрит эдак снисходительно-доброжелательно.
Гилберт ненавидит этот взгляд.
Он умеет смотреть по другому - смотреть, смеясь, из-под прикрытых ресниц, наблюдая за тем как Найтрэй утром ищет свою опять потерянную шляпу, думая что он спит.
- Ну, давай. Что случилось на сей раз?
Отодвигаться Брейк, видимо, не собирался - его вполне устраивало местнонахождение между ног Найтрея. Его рука лежала на полусогнутом колене Гилберта, и то и дело норовила соскользнуть выше, что очень сбивало Рейвена с мысли. Но он собрал волю в кулак (а её требуется не мало, когда ощущаешь поглаживание пальцев, которое будто током бьет сквозь брюки) и постарался сконцентрироваться на разговоре.
- Я сегодня был в поместье Найтреев. И Винсент...
- Если речь пойдет о нем, я предлагаю пропустить этот разговор и никогда к нему более не возвращаться. - Несмотря на змеиную улыбку, в голосе Брейка отчетливо звенят кубики льда, когда их встряхивают в стакане.
Гилберт ненавидит этот тон.
Зарксес умеет говорить по другому - и тихое мурлыканье на ухо; и сиплое "Гилберт", от которого хочется раствориться в этом голосе, в этом теле; и хрипловатый смех, когда Рейвен пытается надеть сорочку наизнанку; - всё это несоизмеримо лучше, чем треск льда.
- Нет, ты дослушай. Ты же недавно был в их поместье...
Руки наконец сходят с мертвой точки и скользят по внутренней стороне бедер. Гилберт тут же проглатывает то, что хотел сказать.
- Брейк! - пытается сопротивляться он, когда те же руки начинают расстегивать рубашку и нетерпеливо срывают шейный платок.
- Да, я весь внимание. - бормочет тот. - Я в поместье был. По делам. И больше тут не о чем разговаривать.
- Остановись, идиот.. Черт, да стой, послушай меня!
- Ага.
Рубашка спущена куда-то в область локтей, и теперь Гил даже не может сопротивляться - как только он пытается выставить руки вперед, позади слышится опасный треск.
Брейк ухмыляется, и в его алом глазу играют бесенята. Такой взгляд Гилберт тоже не любит, но по другой причине - когда слуга Рейнсвортов так смотрит, ничем хорошим это обычно не заканчивается.
Теперь уже Зарксес оттягивает Гилберта за волосы назад, вынуждая запрокинуть голову. Проводит языком от подборка до ключиц, кусает и тут же зализывает укусы. Его холодные пальцы блуждают по телу Найтрэя, вызывая приятную дрожь и болезненную тяжесть внизу живота.
- Б-брейк... - опять повторяет Гилберт, когда язык беловолосого скользит всё ниже и ниже. Рейвен наконец-то выпутывается из рукавов рубашки и неосознанно вцепляется ему в плечи, удерживая стон, который так и норовит вырваться сквозь зубы.
- Ммм? - интересуется он, проводя языком до впадины пупка, и поднимая снизу вверх заинтересованный взгляд. Заинтересованный - мимоходом замечает Гилберт, но уже затуманенный, несосредоточенный.
Гил подается вперед всем корпусом, заставляя Зарксеса отстраниться, и принимается за его верхнюю рубашку. Или накидку. В общем, что-то, что всегда приводило Рейвена в недоумение.
Брейк стоит неподвижно. Смотрит - чуть прищурившись, пока что позволяя парнеру делать то, что ему хочется. Пока что.
Когда теоритическая накидка и рубашка под ней с легким шорохом падают на каменный пол, Гил облизывает пересохшие губы, привлекая Брейка ближе, вплотную. Руки того снова оживляются, расправляясь с брючной тесемкой, ныряют под ткань брюк, в следующее мгновение рывком стягивая их до колен. Гилберт, с трудом сдерживась, стонет сквозь поцелуй, и это будто еще больше подначивает Зарксеса - он проводит по всей длине кончиками пальцев, заставляя Рейвена выгибаться навстречу, сжимает пальцы на головке, задевая ногтями чувствительные места. Второй рукой, прекратив поглаживать его плечи и спину, он расправляется со своими брюками, и придвигает Гилберта еще ближе к себе, хотя, казалось бы, ближе куда.
- Брейк, ч-черт, придурок, да подожди же!... - сквозь судорожные вздохи почти что шепчет Гил. Но Зарксес просто увлекает его немного назад, заставляя чуть ли не лечь на этот чертов стол.
Он и так слишком долго ждал, тратя время на идиотские разговоры о...
Когда Брейк входит - медля, паралельно покрывая плечо Рейвена поцелуями, внутри него оказывается настолько горячо и тесно, и это заставляет ходить ходуном грудную клетку - он даже забывает, о чем там собственно хотел поговорить Гил. Сколько бы раз между ними это не повторялось, Зарксес никак не привыкнет к этим ощущениям, в которых терялся от наслаждения.
Гилберт скрещивает ноги за спиной Брейка, подается ему навстречу, и шепчет в шею:
- Черт, ты... должен...
- Подождать? - с трудом ухмыляется беловосый, хотя чувствует, что его выдержка держится на тоненькой-тоненькой жилке.
- Двигаться... Быс.. Быстрее... Пожалуйста... - Гил произносит это закрыв глаза, с растрепавшимися волосами, и отчаянно покрасневшими скулами - он снова напоминает пятнадцателетнего подростка.
От этого лица и этой просьбы срывающимся голосом та самая жилка лопается - и Брейку просто напросто сносит крышу. Он выходит из Гила, вызывая разочарованный стон, и тут же входит обратно, полностью. Рейвен стонет громко, в голос, и, кажется, Зарксес что-то вторит ему, но никто из них уже не слышит что именно. Да и почти ничего не слышит - до тех пор, пока после последнего толчка окружающий мир не взрывается на части, оседая и звеня осколками где-то на полу. Впрочем, что-то подсказывает Брейку, что это мог быть не мир, а любимая ваза Госпожи Шэрон, стоявшая на том же столе. Поднял взгляд - ну как в воду глядел. И это было уже хуже.
С трудом отдышавшись, он только хотел сказать, что лучше бы им незамедлительно скрыться с места преступления, как до сих пор лежавший под ним Гил негодующе ткнул в него пальцем.
- Ты!.. Ну вот почему ты никогда меня не слушаешь?!
Брейк вздохнул. И еще раз вздохнул - страдачески, с болью во взгляде. Найтрея не проняло.
- И нечего здесь строить из себя оскорбленную невинность, придурок!
- Фу-у-у, как это грубо, Гилберт-кун. - Зарксес принялся приводить себя в видимый порядок. Гил терял терпение.
- Насчет...
- Я уже сказал, что про твоего братца ничего не желаю слушать. - Брейк уже начал раздражаться - почему Гил сразу, как восстановил дыхание, сразу заговорил о брате? А еще эти "Я сделаю всё ради братика" с другой стороны... Твою ж мать, иногда он жалел, что сам надоумил это черноволосое чудо податься в лапы Найтрея. Без постоянного вмешательства Винсента он бы жил гораздо спокойнее, и не тратил бы столько нервов каждый раз после ночевки Рейвена дома, выискивая следы младшего Найтрея на принаежащем ему (и только ему!) теле.
Гил, не замечая душевных терзаний Шляпника, закончил возиться со своим ремнем, и снова тяжело уставился на него.
- Брейк, Винсент...
Что, опять?!
- Гилберт-кун, - почти выцедил Зарксес. - Повторюсь: я...
- Зачемтыукралножницы? - вытараторил Рейвен, перебив уже почти раздраженного Брейка. Тот моргнул, опешив.
- Что?
- Зачем. Ты. Украл. Ножницы.
- Какие ножницы? - глупо переспросил беловолосый. Гил прыснул: даже глупый Брейк - милый Брейк, и снова притянул его для поцелуя. Рассеянно отвечая, через некоторое время Зарксес отстранился, рук с талии Рейвена, впрочем, не убрав.
- Так какие чертовы ножницы я стащил?
- Тебе лучше знать. Винсент просто сказал, что после твоего визита к отцу, не досчитался каких-то особенных ножниц, которыми он режет только правые лапки у белых медвежат с черными ушками*... Впрочем, у брата всегда был пунктик на это. Так что? Зачем тебе понадобились медвежьи ножницы?
- Да не брал я ничего. - взгляд у Брейка был на удивление озадаченным и честным. Впрочем, у крокодилов тоже глаза честные...
- Как не брал, если Винсент..
- Значит, врет твой ненаглядный Винсент.
- Не врет.
- Врет.
- Не врет.
- Врет, конечно. - упрямо гнул Брейк. Его просто дико раздражало, что Гилберт верил брату, а не ему. С кем он спит из них, в конце конц... "Черт". Картинка, подкинутая воображением, заставила Шляпника скрипнуть зубами и немедленно возжелать скоропостижной смерти разноглазого.
- А я говорю - не врет.
- А я говорю - вре...
- Кхм-кхм.
Оба спорщика тут же повернулись в сторону двери. В дверях стояла Шэрон. Очень мрачная Шэрон. Очень мрачная Шэрон с подозрительными ножницами в руках. Очень мрачная Шэрон с подозрительными ножницами в руках и взглядом, устремленным не на почти обнимающихся обитателей её дома (нет, к этому-то она уже привыкла), а куда-то под стол. Туда, где лежит разбитая ваза - невзначай подумал Брейк.
Фанатичная нежная улыбка, промелькнувшая на лице госпожи, заставила обоих сглотнуть.
В её руке зловеще клацнули ножницы.
И уже убегая от разъеренной хозяйки дома, опасаясь быть разрезанным на части оружием, временно заменившим ей харисен, Гилберт, задыхаясь от быстрого бега, поинтересовался:
- Врет, значит?

* - простите, не удержалась.