!god forbid

[marchese]

названия: отсутствуют
кол-во: две штуки
фандом: реборн
пейринг: ностальгические 8059
рейтинг: от PG до NC-17
автор: маркиз
примечания: ойбля. дикое, невъеьбенное старье.

го

#1
Игра в карты - вещь, безусловно, познавательная. Особенно, когда играешь в кругу друзей, некоторые из которых совсем не хотят ничего о себе рассказывать. Ну, или показывать.
Особенно - когда играешь на желание.
В простого дурака.
Ямамамото долго не мог вспомнить - дурак игра на логику или на везение. Если на первое, решил он, тасуя колоду, то победы и исполнения коварного плана ему не видать как «отлично» по алгебре. А вот если на везение... Незаметно для всех, поудобнее рассаживающихся в круг, Такеши скрестил пальцы. Только бы на везение.
Но, на самом деле, не смотря на его молитву, игра рассчитывалась на людей, которые обдумывают ход, а не отбиваются козырным тузом на одну из самых мелких карт.
Но всё-таки.
Ямамото уже смирился с поражением, оставшись не выбывшим одним из последних, когда неожиданно сходил под него именно теми тремя картами, масти которых как раз оставались у Такеши в руках.
Нда. Видимо, бейсболист был просто-таки любимцем у Госпожи Удачи.
Потому что после него выбыла Хром, за ней - Хару, и последними остались Гокудера и Тсуна. На самом деле Ямамото небеспочвенно подозревал, что выиграть раньше Джудайме Хаято не позволила совесть, а теперь, когда они остались один на один, ситуация у подрывника была безвыборочная.
Как-то исхитрившись, он каким-то образом дал нервничающему Тсуне себя победить, и теперь все принялись обсуждать желание для его скромной персоны. Сначала хотели по одному от каждого, но потом решили, что это как-то негуманно - двенадцать желаний, как ни как - и стали коллективно выбирать одно.
Естественно Гокудера, смолящий в углу сигареты, не подумал бы, что Ямамото, который только и ждал этого, устроит ему такую подставу.
- А давайте, - как бы невзначай и благодушно улыбаясь при этом, предложил он, - Гокудера станцует?
Вышеобозначенный резко закашлялся дымом.
- О! Молодец, Ямамото! Это будет экстремально!
Девчонки согласно закивали - Хана с интересом покосилась на то краснеющего, то бледнеющего Гокудеру, Хару захлопала в ладоши. Мукуро прокуфу-фукал, но было видно, что он заинтересовался, Хибари лишь хмыкнул и отвернулся. Дино увлеченно принялся предлагать танцы, которые мог станцевать Гокудера.
И лишь двое бросили на Такеши два разных - очень разных - взгляда. Тсуна быстро, и как-то подозрительно, а Хаято - долго, с бешенством в бирюзовых глазах. И на оба Ямамото лишь слегка улыбнулся.
- Фламенко? Итальянцы такое умеют? - спросил кто-то.
- Это испанский танец, - прошипел Гокудера. - И вы хоть раз видели, в чем его танцуют?
- Ты уже пятое предложение отвергаешь. Тогда давай импровизируй.
- Что значит - импровизируй?
- Импровизируй - это значит они включают музыку, и ты просто двигаешься так, что бы им это понравилось. - хохотнул стоявший уже некоторое время у двери Шамал. Остальные одобрительно зашумели.
- Но...
- Просто представь, что ты стриптиз танцуешь. - предложил Мукуро. - Если что-то с себя снимешь, мы будем не против.
- Заткнись, красноглазый придурок. - тут же залился краской Хаято, точным щелчком отправляя окурок в пепельницу, и поднимаясь. Ему освободили середину комнаты, приглушили свет. Базиль приготовился нажать на «плей» на магнитофоне.
Ямамото лишь ждал. Молча, но с нетерпением. Ему было всё равно, что будет танцевать Гокудера - он просто думал о том, что вспыльчивый итальянец, наверное, довольно неплохо двигается под музыку, если он умудрялся так двигаться в постели.
И естественно, Ямамото не думал о последствиях, если его предположения окажутся правдой.
Музыка была американской - у какого-то довольно известного певца был низкий, звучный голос, а мелодия ритмичная, такая, что вполне подошла бы для танца.
Начал Гокудера немного неловко, во всяком случае, сначала выходило у него слегка дергано.
Потом, словно вспомнив, что он не просто проигравший, а проигравшая правая рука Десятого, и он не должен облажаться, Хаято расслабился и стал раскованнее. Движения вдруг стали амплитудными и гибкими, плавно переходили из одного в другое.
Майка и шорты не мешали рассмотреть его тело, которое внезапно стало таким пластичным и грациозным . Сейчас было отлично видно, что у Гокудеры тонкая спина, слишком худые ноги и острые коленки - но в танце это казалось так естественно, что вряд ли кто-нибудь высказался бы на этот счет. Быстрые движения сменяли медленные, однако это происходило плавно - и, самое главное, красиво.
Ямамото сглотнул, когда Гокудера немного откинулся назад, и майка задралась, открывая часть плоского живота. Да, он определенно ошибся, когда думал, что итальянец, наверное, «довольно неплохо двигается под музыку». Если бы просто «неплохо»…
Низ живота немедленно отозвался болезненной тяжестью - но Такеши специально не отводил глаз, не безосновательно полагая, что такого представления он, вероятнее всего, больше не увидит.
Вот Хаято в середине очередного ритмичного движения начинает вращать бедрами - и Ямамото слышит, как рядом Дино резко выдыхает, в точности повторяя действие Такеши - а вот он плавно опускается на пол, и сидящий "в первом ряду" Тсуна немедленно краснеет. Когда он поднимается, выгибаясь, Мукуро жадно раздевает его глазами - Ямамото это жуть как не нравится, но он не может с этим ничего поделать; и даже Хибари без выражения наблюдает за завораживающими и гибкими снижениями итальянца, и только немного сбившееся дыхание выдает его.
Когда музыка заканчивается, Гокудера останавливается, хлопает себя по карманам в поисках сигарет, и, вспоминая, что выкурил последнюю, обращается к Шамалу с просьбой поделиться. Он на удивление спокоен, и только едва заметный румянец виден на его скулах.
Шамал сначала долго заворожено смотрит на него, а потом выдает:
- А-а-а. Сеньорита Торрес, очаровательная учительница танцев. Я её помню. – бормочет, роется в кармане пиджака, и кидает Гокудере всю пачку.
- Конечно, ты её помнишь. Она уволилась, после того, как застала тебя в душе с нашими горничными. – фыркает тот и прикуривает.
- Гокудера-кун, а.. ты что, учился танцевать? - робко спрашивает красная как рак Хару, не поднимая на него глаз.
- Дома у меня был частный преподаватель по танцам. Курс классического экзерсиса, и всё такое.
Он поднимает взгляд прямо на Ямамото, и глаза его будто говорят: «Ну что? Этого ты хотел?»
Но Такеши сейчас не до взглядов. Перед ним стоит два серьезных вопроса: тихонечко удалиться в ванную, что бы заняться своей проблемой, или схватить белобрысого недоделанного танцовщика в охапку, и уволочь его куда-нибудь в сторону своего дома. И второе...
...как стоит ухитриться, что бы заставить Гокудеру станцевать это снова - наедине?


#2
- Что за идиотизм, а, ну что за идиотизм! Почему это всегда случается именно со мной?!
Такому бурному всплеску эмоций можно было удивиться. Но этому удивлению препятствовало три простых, на первый взгляд, факта.
Факт первый, и самый главный - ругался Гокудера. Побледневший от злости, напряженный, как струна, и метающий искры из глаз. Факт второй - на Гокудере было платье. Свадебное.
Ох, что это было за платье! Белоснежное, с длинным шлейфом (который в данный момент волочился по земле) и даже пышной фатой.
Факт третий, самый печальный для Хаято - он шел по улице. А улица, как все мы понимаем, предполагает наличие народа - праздных зевак, ребятишек, матерей с колясками, простых домохозяек, выгуливающих собак. В общем всех, кто в данный момент находился в радиусе пятисот метров, и с изумленным видом наблюдали за представшей перед ними картиной.
Гокудера, яростно боровшийся с постоянно падающей на глаза фатой и смачно ругаясь, опрометью несся по улице - настолько быстро, насколько позволяли шлейф платья и - о боже! - туфли.
Его раздражение усиливало даже не то, что он спотыкался через каждый шаг, и не то, что на него уставились все, мимо кого он пробегал.
Не-е-ет.
Основной причиной его злости был почти догнавший его голос:
- Ну, Гокудера, постой!
- И не подумаю! - взревел подрывник, ускоряя шаг, и, как результат, начавший спотыкаться еще сильнее.
- Ты себе так ноги переломаешь!
- Не твое собачье дело!!
Ямамото вздохнул, и тоже прибавил ходу. Этот упрямый осел, как будто он станет смеяться над ним! Чего он так разволновался, раз Тсуна не видел и не увидит (он на тренировке) его в таком виде, а мнение Савады для него - самое главное?
- Ну, постой же! - Такеши наконец сумел ухватить его за руку в лайковой перчатке до локтя. Хаято попытался вырваться, но хватка у бейсболиста была ого-го, поэтому ему ничего не оставась сделать, кроме как отвернутся.
- Отвали. - прошипел он.
Ямамото дотронулся до его оголенного плеча.
- Чего ты так взбесился?
- Да ничего! Просто отстань!
- Гокуде-
- Дяденька, дяденька! - внезапно Ямамото прервали. Ухватившись за его футболку, его дергал мальчик лет пяти-шести. Хаято и Такеши синхронно повернулись.
- Да? - как ни в чем не бывало улыбнулся мечник, чуть наклоняясь к ребенку.
- А это ваша невеста, да? - мальчишка ткнул пальцем в сторону опешившего Гокудеры. - И она убежала со свадьбы?
- Что... - начал было просто в бумажную белизну побелевший Хаято, но чадо его перебило, продолжая допрос Ямамото:
- А почему она не хочет на вас жениться?
На этом месте подрывник не выдержал, и выплюнув что-то нечленораздельное на итальянском, рванул с места, запутался в своих ногах, с руганью стащил туфли на небольшом каблуке, и пулей понесся дальше.
- Она странная. - многозначительно произнес мальчонка. Рассеянно кивнув, Такеши подхватил туфли, и побежал за удалившимся уже на приличное расстояние Хаято.

Нагнал он его только возле его дома, не смотря на свою спортивную подготовку - без туфлей Хранитель Урагана бегал на удивление резво.
Он даже успел захлопнуть дверь квартиры за собой, и - судя по звукам - прислонится к ней с той стороны.
Ямамото почти не запыхался, а вот Гокудера за дверью дышал громко и часто.
- Эй..
- Что? Ты до сих пор здесь?
- Ну, Гокудера, не будь ребенком. Чего там такого?
- Ничего, твою мать! Абсолютно ничего!
- Гоку-
- Катись, бейсбольный придурок, просто оставь меня в покое!
- Гокудера, - начал раздражаться Такеши. - Ты делаешь из мухи слона.
- Да хоть жирафа из бегемота, просто проваливай!
- У тебя что, приступ скромности?
- Катись!!
Единственное, что позволил себе Ямамото - это немного нахмурится. А потом, не говоря ни слова, но громко топая, отправится прочь от двери.

Все началось с чертового Мукуро. Да, абсолютно точно - во всем был виноват этот разноглазый ублюдок, и только он. О том, что он сам был не против поспорить на желание, Гокудера старался не думать.
Как и следовало ожидать, Хаято проспорил - и свое намеревался получить сполна. Но он, конечно, не думал, что взгляд Рокудо упадет на рекламку свадебного агенства, которая непонятно как затесалась среди бумаг у Савады дома.
Сначала Гокудера решил, что это шутка. Переодеться в свадебное платье и пройтись по улице! Ха! Он что, ненормальный? Примерно в таком тоне и высказал подрывник свое мнение, в ответ на предложение Мукуро. Тот только сдерживал улыбку и молчал.
Хаято пребывал в сладком неведении трое суток - в их течении о проспоренном желании даже не вспоминали. Но только пока в конце этого учебного дня туманник не притащился прямо в школу, и не затолкал Гокудеру в подсобку с требованием исполнить предписанное. После криков, угроз и паники со стороны последнего, Мукуро все-таки удалось задавить его здравый смысл словами о том, что, мол, Десятому Вонголе не нужны в семье люди, которые не могут даже исполнить обещание.
И вот, Гокудера напяливает "это шматье", причем явно не дешевое, и вылетает в холл школы, где встречает возвращающегося с бейсбольной тренировки Такеши.
Потом эта дурацкая гонка и - та-дам! - мы имеем то, что имеем.

Гокудера вздыхает, закуривая сигарету и уже привычным жестом поправляет съехавшую на глаза фату. Он так и не переоделся - сначала пытался отдышаться после бега, потом прислушивался к шагам снаружи, теперь задумался. Его мысли метались из крайности в крайность: от "неужели ушел?!" до "хорошо, не увидит меня в этих девчачьих тряпках". Иногда к ним примешивалось "мудак Мукуро, убью обязательно".
Не то что бы он стеснялся Ямамото. Совсем нет. Просто... Просто...
Объясния, кроме самого очевидного - и Хаято боялся, что не только для него одного - не находилось.
- Ну и черт. Стесняюсь я этого полудурка, как же. - заворчал Гокудера, поднимаясь с пола, и открывая дверь.
За ней никого не было.
Вздохнув - то ли с разочарованием, то ли с облегчением - он уже собирался закрыть её, как голос снизу заставил его вздрогнуть.
- Кого-то ждете?
Подрывник опустил взгляд.
Прислонившись к стене, на корточках сидел Ямамото, держа туфли за пятки одной рукой.
- Твою ж мать, вот настырный...
- Так ждете или нет?
- Нет. - ответил Гокудера, но как-то уверенно.
- Жаль. - вздохнул Такеши с театральной печалью в голосе. - А я вот жду.
- Хн. - поджал губы Хаято.
- Вы не видели, здесь Золушка не пробегала? А то она потеряла туфлю. - парень хмыкнул. - Даже две.
- За Золушку еще получишь. - предупредил Гокудера, распахивая дверь пошире. - Проходи.
Ямамото поднялся, и прошел мимо него в коридор - Хаято при этом внезапно поблагодарил фату, которая в очередной раз свесилась, и позволила прикрыть лицо.
- А чего ты так вырядился-то? - Такеши повернулся к нему лицом.
- А что, нельзя?
- Да ладно тебе. Ты бы сам никогда в жизни такое не одел.
- Почему это?!
- Прекрати пререкаться без повода, и подумай.
Такеши был прав, и это еще больше разозлило Гокудеру. Он дергано задрал фату, и с негодованием уставился на мечника.
- Ты меня за идиота держишь?!

Ямамото только хотел что-то ответить, но внезапно его взгляд выхватил из общей картины деталь: хрупкие линии плеч и шеи, подчеркнутые полосочками ленточек-лямок.
Такеши медленно перевел взгляд ниже - на затянутый шнурованный корсаж, в котором Хаято казался неестественно тонким; на многослойное полупрозрачное кружево пышной юбки платья, открывающее взгляду худые ноги, босиком стоящие на паркете.
Ямамото сглотнул.
- Ты меня вообще слушаешь, бейсбольный идиот? - недовольно скривился Хаято. Такеши поднял на его лицо, обрамленное тонкой сеткой фаты, рассеянный взгляд.
- Нет. - честно признался он.
Гокудера обреченно махнул рукой.
- Что с убогих взять... - вздохнул он, и тут же поморщился. - Чертов атлас... Если б был шелк, не натирал бы...
Мечник, не шелохнувшись, наблюдал, как Хаято, удерживая фату одной рукой, второй пытается достать до спины, приспустив лямку с плеча - видимо, натирала шнуровка корсета - обнажая трогательно выпирающую лопатку.
Внизу живота разливалось покалывающее напряжение. Ямамото молча наблюдал за попытками Хаято расстегнуть корсаж, а тот, казалось, и не замечал, что за последние несколько минут друг не проронил ни слова.
- Вашу мать, чертова тряпка! Ямамото, - разозленный неподдающейся тканью, Гокудера повернулся к мечнику. - развяжи мне...
Дальше подрывник не успел ничего сказать - его губы смяли в грубом, жадном поцелуе, а сильное тело мгновенно прижало к стене.
Хаяте попытался сопротивляться, оттолкнуть руки, скользившие по груди и спине сквозь тугой корсет. Прикосновения вызывали мурашки по всему телу, заставляли выгибаться на встречу, забывать о том, что они вообще-то у стены в коридоре.
Однако Хаято, поборов наваждение, куснул зарвавшегося мечника за нижнюю губу. Тот ойкнул, отстраняясь.
- Ну, ты чего? - спросил чуть невнятно, зализывая ранку.
- Это я чего? Это ты ведешь себя как... Как...
- Как?
- Как похотливое животное!
Ямамото прыснул в кулак, не смотря на то, что Гокудера прожигал его полным праведного гнева взглядом.
- Может быть. - на распев ответил Такеши, сдерживая улыбку - злой Хаято с румянцем на скулах выглядел очень трогательно. - Но как я еще могу вести себя в твоем присутствии?
Он скользнул ладонью под юбку, приподнимая весь этот пышный ворох оборок, и проводя кончиками пальцев по бедрам. Гокудера под этими прикосновениями резко выдохнул, вжавшись спиной в стену, и прикрыл глаза.
- Руки убери.
- Не могу. - Ямамото прильнул к подрывнику вплотную, разводя его ноги коленом.
Поцеловал - на этот раз мягко; провел губами от подбородка до ключиц, чем заставил дышать Хаято быстрее. Проник второй рукой за спину, и, стараясь не спешить, принялся развязывать шуровку.
- А ты... Смоги. - пробормотал Гокудера. Впрочем, в противоположность своим словам, вцепился в плечи мечника, запрокидывая голову, и открывая шею для поцелуев.
- Как-нибудь в другой раз... - голос у Ямамото неожиданно охрип. - ...обязательно.
В этих ленточках и завязках - не только белых, но и серебристых и золотистых, как и некоторые слои кружева - Гокудера выглядел таким по-девчоночьи открытым и беззащитным, что мечник просто не мог оторваться от его кожи, сохранившей запах табака и, кажется, цитруса. Стоны, которые не мог сдержать Хаято даже прикусив губу - хриплые, исступленные, - заводили безумно. Даже если Такеши захотел бы, сейчас он не смог бы остановится.
А он не хотел.

Корсаж с мягким шорохом упал на пол у их ног. Прежде, чем браться за юбку, Такеши сам стянул с подрывника длинные, до локтя, перчатки - они полетели туда же - как и стянутые за резинку плавки Хаято.

Используя стену позади себя и плечи Ямамото как опору, Гокудера подтянулся и обвил ногами бедра мечника. Тот только хмыкнул, приникая губами к открывшемуся белоснежному животу и, в свою очередь, приподнимая его бедра.
Хаяте тихо застонал, почувствовав у своего входа горячую головку его члена.
- Тихо, тихо... - пробормотал Такеши, несколько раз коротко целуя парня, стараясь отвлечь. Он не подготовил его, не использовал смазку, потому что не мог ждать. Но если Гокудера не...
- Идиот, быстрее. - сквозь зубы прошипел Хаято, врываясь в мысли мечника.
Неприятная боль от первых толчков сменяется наслаждением, когда движение внутри задевает простату - Гокудера изгибается дугой, вцепившись в Ямамото, и оставляя у него на плечах вполне глубокие царапины.
После того, как на обоих накатывает волна наслаждения, Такеши мягко соскальзывает вниз на подкашивающихся ногах прямо на ворох юбок, а Хаято - вслед за ним, обвив его шею руками.
Тепло от чужого тела, такого близкого сейчас, заставляет мечника разомлеть в кольце рук Гокудеры. Он поднимает глаза, удивленно смотрит на подрывника, и смеется.
- Что такое? - тут же напрягается Хаято.
Не переставая посмеиваться, Ямамото притягивает его голову для поцелуя.
Он решает не говорить, что на абсолютно голом Гокудере осталась лишь злополучная фата.